Статья взята из форума >>>

«Оно вам надо?! …

Приблизительно через год после окончания собственной личной терапии, привыкнув к изменениям, которые она принесла в мою жизнь, я ощутила острое желание их как-то осмыслить. …

Сразу поясню, откуда взялась энергия для написания этой статьи:

Это, несомненно, злость и обида! О таких последствиях надо было предупреждать! Я нигде не читала и не слышала о побочных эффектах терапии, то бишь о том, чем придется заплатить за отсутствие невротических конфликтов. Упоминалось максимум о том, что многие разводятся, но, будучи и так в разводе, я и не подумала насторожиться! Ведь о позитивных эффектах написаны тома, и все, в сущности, правда (поэтому не стану повторяться), а о негативных – пара строчек у Маслоу: «в нашей культуре психологическое здоровье – удел избранных, а значит, они, эти избранные, неизбежно одиноки...» («Мотивация и личность»).
…

Главные события в терапии разворачивались вокруг выяснения отношений с родителями и полученными от них интроектами. В результате интроекты частично выброшены за ненадобностью, частично пережеваны, переосмыслены и усвоены. А родители стали тем, что они и есть – несовершенными человеческими существами, совершившими кучу ошибок при моем воспитании, но, тем не менее, любимыми и заслуживающими прощения и благодарности. И еще – реальными, изменяющимися и (внимание!) доступными контакту. А я, залатав дыры в Самости, могу теперь сама себя и судить, и прощать, и утешать, и родительскую фигуру, если надо, на некоторое нужное мне время выбирать. Причем не какую попало. Говоря словами Перлза, я таки стала собственным родителем. Жить стало лучше, жить стало веселей.

А теперь – про побочные эффекты.

…

Произведения искусства практически перестали цеплять за «живое» (т.е. за незавершенные гештальты) и вызывать сильные чувства. «Двойные послания» читаются, психопатология бросается в глаза – интрига и загадка безнадежно разрушены. Тяга к продуктам чужого творчества угасла вместе с тягой к навязчивому повторению травмирующих ситуаций и отношений, так что у меня есть веские основания полагать, что они росли из одного корня. Фильмы и спектакли, посвященные превратностям человеческих отношений, стали выглядеть в лучшем случае как клинические иллюстрации, более или менее удачные и правдоподобные. В результате процесс приобщения к культуре, раньше вызывавший массу разнообразных эмоций и занимавший время и внимание, стал весьма прерывистым и опасливым. Практически все вызывает такое раздражение и сожаление о потерянном времени, что я почти перестала что-нибудь смотреть и слушать! Отпал громадный повод для общения – я больше не культурный человек, со мной трудно что-нибудь обсуждать. Во всем норовлю искать смысл и переходить на личности, но об этом ниже. Или привлекает совсем уж чистая эстетика - красивые пейзажи, композиции, люди... То, чем можно наслаждаться в процессе одинокого созерцания.

Второе – это, конечно, праздники. Раньше такие долгожданные и прекрасные, потому что на них все не как всегда, они совершенно потускнели. Похоже, что праздничная атмосфера и ожидание чуда создавались ценой повседневной неудовлетворенности и депривации. Бытовые последствия: «выпадаю» из празднично-приподнято настроенных компаний и перестала устраивать праздники сама. Картина опьянения, и та изменилась! Приятная истома да сонливость, а где то возбуждение, которое раньше долго накапливалось за внутренними барьерами?! Где способность плясать ночь напролет и искрометный энтузиазм от присутствия мужчин? 
…

Третий аспект: похоже, что понизилась сексуальность (Сейчас я не имею в виду того факта, что демонстрация сексуальности перестала служить целям самоутверждения). Парадокс? Оказалось, что заметная часть всегдашнего возбуждения питалась восторгом переноса и тревогой из-за незаслуженности такого счастья. И еще – тоской по простой телесной близости, ласке и уюту. Первое и второе ушло, третье стало осознаваться как таковое и удовлетворяться в разных, не только сексуальных отношениях. Похоже, что этот новый уровень – натуральный природный. А где же так бодрившая меня «озабоченность»? 

Появилась способность к близким отношениям, но попутно умер романтизм. Чего тут сублимировать и выражать косвенно, если я осознаю, что сейчас хочу материнской заботы и участия, а сейчас – секса, а теперь – покоя и одиночества, и умею об этом попросить? Творческое самовыражение, соответственно, решительно иссякло. Использование метафор и намеков – минимальное. Чего темнить, когда все ясно? «Сублимация служит энергетической основой культуры: нет подавления – нет напряжения – нечего сублимировать и не на чем развиваться» (Улыбина).

Хотя вкус и любовь к красоте остались, направлены они на аспекты исключительно прикладные и материальные. Не понимаю я больше чистого искусства! Каждая вещь должна иметь утилитарное назначение или быть природой, то есть жить своей жизнью. 

То же ожидается и от человеческих отношений – либо они деловые и служат какой-то цели (здесь все стало проще), либо от партнера ожидается, что он живет своей жизнью, которой в целом доволен. Круг друзей крайне сузился. Воспитывать взрослых, пытаться их исправить или манипулировать ими в личной жизни стало категорически неинтересно.

Соответственно, очень обострилась реакция на чужую манипуляцию. Раздражают и очень заметны любые претензии на мои ресурсы – от рекламы до попыток навязать комплементарную роль в общении. Отзываюсь только на искреннее самовыражение и прямые «авторизованные» послания (чего хочешь от меня – точно, просто и конкретно, без намеков), во всех остальных случаях мгновенно начинаю скучать. Так что я перестала быть милым в общении человеком. Светская жизнь невозможна в принципе, всякая ерунда вроде светских условностей пропускается мимо ушей, а в моем исполнении невообразима вообще. Ритуалы совершенно обессмыслились и ничего, кроме изжоги, не вызывают.

Следующая большая область изменений – это отношения с самыми разными авторитетами. Раньше это была зона формирования позитивных и негативных родительских переносов – область сильных чувств, от сильнейшей влюбленности, восхищения и энтузиазма до обиды, ненависти и решения бороться до конца. Ну, и где это все теперь?. 

Сначала появилось (вдруг!) очень приятное чувство собственной полноценности и равенства со всеми окружающими, включая симпатичных и авторитетных людей. Я больше не сомневалась в том, что достойна их внимания. А потом обнаружилось, что я больше не влюбляюсь в учителей, артистов и политиков, никому не готова безоглядно доверяться, и ничей портрет мне не хочется вешать на стенку. Ушел целый пласт весьма энергетически насыщенной жизни, которому я обязана большей частью своего образования. Если бы не желание выпендриться, быть замеченной и оцененной «псевдородителями» (последствия нарциссической травмы), ни за что бы не стала так выкладываться!!! 

Снизилась продуктивность. Стремление гарантировать себе признание и принятие, существовавшее в рамках «синдрома самозванца» и подпитывавшееся энергией от страха разоблачения, куда-то делось. Я знаю, что достаточно хороша и привлекательна сама по себе, и свершенное мной, скорее всего, будет признано авторитетными для меня людьми. Как только оно созреет. Будет что выразить – выражу, если реакция будет неожиданной – тем интереснее, негативной – разберемся, проясним, ничего страшного. В общем, похоже, я никогда не напишу кандидатской диссертации... Причем это не апатия или лень. Когда задача поставлена, энергии для ее достижения собирается больше, чем в «допсихотерапийную эру», и фокусируется она легче и эффективнее. Но задача должна быть или достойной, или очень конкретной. А «быть культурным человеком» и все такое прочее оказалось ни к чему. 

Еще эффект - забывчивость. Стала натурально забывать перезвонить, причем вполне симпатичным людям. Раньше в голове роилось несметное количество заметок обо всех прошедших и предстоящих событиях, причем без всяких усилий и намерения все это помнить... Теперь помню и узнаю лица (пока?), а имена – забываю, даты – пропускаю, и могу не знать, какой сегодня день и какое число. Похоже на возрастные изменения, однако, в том, что касается интересующих меня лично вещей, все по-прежнему помнится. Кажется, это побочный эффект потери желания всем нравиться и быть незаменимой.

Пропало и желание помогать. Вдруг обнаружилось, что одни люди нуждаются в помощи, а другие – нет, только некоторым из первых нужно что-то от меня, и вовсе не всем, кто этого просит, я готова помочь. Только тем, кто помогает себе сам, или уж объективно к этому неспособен по возрасту или состоянию здоровья. Вмешиваться в жизнь здоровых и полноценных людей, которые просто не прочь переложить на кого-нибудь труд и ответственность, совершенно не хочется. А ведь было любимейшим занятием и основой ощущения своей ценности! («А ты опять по своему обыкновению кормишь грудью какого-то мужчину?» - Хренушки, больше не кормлю). 

Еще совершенно утерялось национальное, классовое и прочее групповое самосознание. Лояльность осталась в виде либо персонального доверия и симпатии, либо выполнения договорных обязательств. Идентификации стали произвольны и обратимы, за кого я буду «болеть», определяется контекстом ситуации и моими интересами и возможностями, а вовсе не формальной принадлежностью. Члены прочих групп перестали априори казаться противниками и вообще гадами. Больше не действуют никакие техники искусственного воодушевления; для рекламы, идеологии и агитации я – конченный человек. Как пишет Улыбина, «идеология, механизмы действия которой полностью понятны субъекту, перестает действовать. Сближение того, почему человек что-то делает, с тем, как он это объясняет, лишает объект желания притягательности». 

Еще интересный эффект - индивидуализация всего, с кем (или с чем) возникли личные отношения – противоположность рыночной ориентации. В круг индивидуально значимых объектов попали квартира, машина и многие другие любимые вещи, и теперь их крайне затруднительно поменять или выбросить – они как друзья или члены семьи. С другой стороны, я и себя перестала видеть в терминах товара, и больше не стремлюсь набирать «товарные очки» - нужные строчки в резюме, бумажки-корочки и проч. Таким образом, в результате отказа быть хорошим товаром в глазах общества, я становлюсь товаром никудышным и неликвидным. Оно же не собирается вступать со мной в личные отношения. А роль винтика в механизме, цели которого не совпадают с моими, мне решительно претит, и это заметно. А моих целей ни одна платежеспособная организация перед собой не ставит! Слава Богу, нашелся мужчина, которого греют мои цели в масштабах отдельно взятой семьи...
…

Итак, резюмируем: субъект, покончивший с основными невротическими заморочками – это человек отчужденный от культуры и традиций, отдельный от своего окружения, не способный к пустому времяпрепровождению и легкому общению, не стремящийся к общественному признанию, имеющий свои понятия о том, что в обществе считается несомненным и общеобязательным, отказывающийся манипулировать и не поддающийся чужим манипуляциям, терпимый к различиям, несуетный пофигист, знающий то, о чем не говорят, несклонный к компромиссам в принципиальных вопросах, видящий суть и не дающий себя заморочить всякой шелухой. Однако, вполне решительно и жестко защищающий свои границы.

Фигура совершенно маргинальная, согласитесь. И в патриархальном, и в рыночном обществе. Более всего соответствует образу мудрого старца, знающегося с потусторонними силами, живущего на окраине, к которому обращаются, если уж совсем припекло – болезнь, неразрешимый конфликт или стихийное бедствие, а в остальное время опасливо обходят подальше. Или что-то вроде Бабы-Яги: Дело, мол, пытаешь, али от дела лытаешь?!

…

После собственной успешной терапии у меня родилось подозрение, что есть некий предел, на котором стоит остановиться. А остановившись, получить правдивую информацию о том, что будет дальше, и на ее основании сделать ответственный выбор.

…

В общем, основной мой тезис состоит в том, что человек, «подписывающийся» на психотерапию, имеет право точно знать, как выглядит успешный результат этого мероприятия. И ответственность осведомленных людей – ему об этом сообщить. Возможно, не сразу, а в этой самой «точке остановки» после некоторого количества обязательных часов. Почему бы не позволить выбору образа жизни быть осознанным, информированным и ответственным?

…

Да, 8 лет прошло! ... Потом я в этом новом обжилась, и теперь чувствую себя вполне счастливой, ниши найдены и в работе, и в семье, и в общении. Но это ж мне повезло! Цены на нефть и все такое, разливающие незаработанные деньги сверху вниз по всему обществу, так что даже и до меня дотекает... А если бы нет? Пойти "работать на работу" - страшно даже подумать. Отчуждение от результатов и средств производства, знание своего места и невлезание в суть - как это можно выдержать? Остается узенькая ниша индивидуального предпринимательства или очень маленького бизнеса с очень вменяемым хозяином, т.е. области заведомо малоприбыльные. А если завтра .... что-нибудь? 

А каким я была офисным хомячком-бухгалтером, это ж любо-дорого! В глаза смотрела преданно, приказы исполняла, до ночи задерживалась, на корпоративах отрывалась! Было легко любить начальство, любая ретравма запускала идентификацию с агрессором. 

...

Ну, в общем, хотя сейчас я свое нынешнее состояние ни на что не променяю, иногда кажется, что еще 10 лет невроза могли бы дать карьеру, состояние, счет в Швейцарии и домик во Франции, и уж тогда бы и на терапию! :-) Хотя тогда бы сынишку тоже пришлось сильно лечить, а дочка, скорее всего, вообще бы не появилась.»

Автор: Тверицкая Вероника. Источник тут >>>